Можно ли было дать отрицательное заключение на письмо-предложение И. Д. Лаптева? Запросто. Не хочу кичиться своими заслугами, но, хорошо зная аппарат, допускаю, что попади записка Ивана Дмитриевича в тогдашний отдел административных органов, неизвестно, какой вердикт ей бы там вынесли. Ведомственность была настоящим бичом аппарата ЦК.
Конечно, это чистая случайность, что проработку вопроса, поднятого И. Д. Лаптевым, поручили мне. Вместо меня мог быть любой другой работник отдела. Просто у меня, наверное, было больше неприязни к позорной практике рассмотрения анонимок, о которой я во всеуслышание говорил на совещаниях и собраниях. Люди, загнанные в угол многолетней травлей клеветников-анонимщиков, вызывали у меня чувство вины перед ними. Мы были бессильны оградить честных людей от грязной клеветы и бессовестной лжи. Не успеем, бывало, списать в архив не подтвердившийся при проверке сигнал доброжелателя, как на стол кладется очередной пасквиль. И его тоже надо было проверять: создавать комиссию, требовать объяснений, что бесследно для здоровья и морального состояния оболганного, как правило, не проходило.
Из записей для себя
9 сентября. Весь день печатал на машинке. Вчера звонил Асиф Гулиев из Баку — однокурсник по ВПШ. Он тоже безработный, здание ЦК Компартии Азербайджана опечатано, ждут съезда. Очень плохи дела у Поляничко, нашего общего знакомого, второго секретаря ЦК Компартии Азербайджана. Асифа вроде приглашают на работу в Верховный Совет, советуется, как поступить. Конечно же идти. Утешал, просил не вешать нос. Сказал, что я для него как брат. Приглашал в Баку.
Сегодня нас пригласили к 14.00 в пятый подъезд в комнату 418. Руководителей подразделений и отделов уведомляли о предстоящем увольнении под расписку. Через два месяца — расчет. К 9 ноября. Подарок и поздравление к празднику 74-й годовщины Великого Октября. Вроде бы Секретариат ЦК принял такое решение вопреки распоряжению Силаева. Посмотрим. Ясно только одно — зарплата 20 сентября. Следующая, то бишь.
Звонил сегодня Анатолий Набатчиков— бывший корреспондент «Известий» в Монголии. Пару лет назад я был в этой стране во главе делегации работников ЦК КПСС. Потом у него закончился срок заграничной командировки, и он вернулся назад в редакцию. Его должность входила в учетно-контрольную номенклатуру должностей ЦК КПСС. Мне приходилось заниматься его трудостройством после возвращения из Монголии. А теперь вот какой пассаж. Я сам безработный. Он спецкор в «Известиях». Тоже обещал помощь и поддержку.
Собрались сегодня своим пресс-центром в пятом подъезде. Фомин, как всегда, притащился через час. Тягостное настроение. Никто не знает, что ждет впереди.
Спросил у Яшина — он был секретарем партбюро отдела— кто из наших нашел работу. Андриянов — вернулся в свою «Рабочую трибуну», но уже на должность обозревателя. А был первым замом главного редактора. С этой должности и пришел первым замзавом идеологического отдела. И чего поперся в ЦК в 55 лет? Лишился всего. Правда, в редакции могут быть кадровые перемены. Васьков вернулся в правительство Москвы. Он пришел помощником Дегтярева — заведующего идеологическим отделом — из Моссовета, где был секретарем парткома. Там его знают. И Егинбарян написал заявление об уходе по личной просьбе. Да, еще Стрекалин ушел в какую-то фирму. И все.
10 сентября. Вчера Пташкина заказала мне пропуск на сегодня в шестой подъезд. Думал забрать стенографические бюллетени для делегатов XXVIII съезда (через пару десятков лет коллекционеры задрожат!), кое-какие книги, стенограмму пресс-конференции Гидаспова и Нерознака. Увы, все исчезло. Кабинет пуст, ни единой бумажки, ни одной книги.
С утра ездил в «Правду», надо было отправить в Минск кое-какие материалы. Как и в прошлый раз, милиционер внимательно изучил удостоверение и не пропустил.
— Кто дал указание не пропускать по удостоверениям ЦК? — спросил я.
— Администрация издательства. Велено по синим и красным удостоверениям не пропускать.
Администрация — это директор издательства «Правда» Вячеслав Петрович Леонтьев, который десять лет работал в Управлении делами ЦК. Милиция обслуживает издательство по договору. Издательство платит милиции. Оно и заказывает музыку.
На работу шла знакомая женщина из отдела корсета «Правды». Она и взяла пакет.
После этого поехал в ЦК. Пропуска выдают на бланках российского Совмина рядом с третьим подъездом. На обороте — время выхода из здания, с указанием часов и минут и подписью заказывавшего пропуск. В ЦК был другой порядок, более демократичный. Отметка о посещении не требовалась. Из комендатуры звонили на пост, и там заполняли бумажку, которая оставалась на посту. Посетитель мог быть в здании хоть до десяти вечера. При выходе постовой перекладывал бумажку в ячейку использо-ванных. И вся процедура. Никаких отметок о часах и минутах.
Но это к слову. Прошел. Начал делать звонки, говоря языком функционеров.
Позвонил референту Горбачева Виталию Семеновичу Гусенкову. Длительное время он был референтом Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева, а референтом президента стал совсем недавно — пару месяцев назад. У нас с ним были прекраснейшие отношения. Несколько раз он давал мне поручения, характер которых не оставлял сомнений в том, что он обслуживал Раису Максимовну. Сколько он пересылал мне писем, адресованных ей. А сколько было более тонких дел, о которых я никогда не расскажу. Его дача в Успенском была через одну от моей. При встречах мы раскланивались, улыбаясь друг другу.
Как-то он сказал, что в случае необходимости будет рад помочь мне.
И вот такой момент наступил.
— Виталий Семенович, здравствуйте. Завис я, Виталий Семенович.
— Так, так, — ледяным тоном произнес он. — Скажу вам откровенно: не стройте никаких иллюзий. Ко мне уже обращались несколько человек, и я им не помог. Не знаю, не знаю...
Я не узнавал Гусенкова. Всегда предупредительно-вежливый, корректный, он говорил сухо и холодно.
— Извините, Виталий Семенович, — пролепетал я. — Извините.
В последний миг что-то изменилось:
— Как вас найти? Дайте ваш квартирный телефон.
Я назвал. По-моему, чисто протокольный прием.
Чтобы отвязаться.
Позвонил по вертушке Авраамову, главному редактору «Журналиста», где я с конца прошлого года член редколлегии.
— А, Николай Александрович! — обрадованно-приподнятым голосом произнес он. — Как дела, как настроение?
— Да вот так, Дмитрий Сергеевич, безработный. Сижу дома.
— Ну, мы вас в обиду не дадим. Мы вас очень уважаем. Правда, из членов редколлегии мы вас вычеркнули. Те, кто выше вас, сказали: вы уже никого не представляете. Но вы к нам приходите, посидим, потолкуем...
Как будто он с кем-то согласовывал. Попробуй кого-нибудь сейчас найти! Тем более что он сам подал заявление о выходе из состава редколлегии «Правды». Еще до путча. Ведь журнал «Журналист» товарищ Леонтьев в свое время не стал печатать за его антикоммунистическую позицию. Я тогда Авраамову позвонил, объяснил, что моей вины здесь нет, и он подтвердил, что против моего членства в коллегии «Журналиста» он не возражает. Наоборот.
Через пять минут он. позвонил:
— Какой оклад у вас был?
— С компенсацией 840 рублей.
— Ясно.
Позвонил Алексею Александровичу Яновичу. Он — заведующий отделом Верховного Совета СССР. Земляк. Герой моих двух социологических эссе.
— Никаких мест у меня нет. Сами сидим на сковородке. Реорганизация. Новое штатное расписание со второго октября. Что там будет, кто останется, неизвестно. Думаю, до замера черепов не дойдет, но личные дела изучать будут с пристрастием.
— Извините, Алексей Александрович, за беспокойство.
Вот такой печальный результат. Да, еще был звонок Ивану Ивановичу Жукову. Он выслушал и в московской манере:
— Позвоните на следующей неделе.
Набрал номер Пряхина.
— Здравствуй, дорогой мой, — запел он.
Ну, если такое начало, если «дорогой»— пиши пропало. Так и есть. Занят, принимает иностранную делегацию. Позвони минут через сорок. Позвонил несколько раз. Никто не поднимает трубку. Все ясно.
Смотрю на «вертушку» и думаю: кому бы еще позвонить?
11 сентября. Вчера поздно вечером позвонил бывший корреспондент «Правды» по Белоруссии, а ныне главный редактор независимой газеты «Свободные новости» Александр Улитенок из Минска и предложил написать для него статью «А был ли путч?» Все больше становится странным этот заговор. Неужели величайшая мистификация, как сказано в «Независимой газете»? Сегодня в «Комсомолке» интервью с Эммой Язовой — женой министра обороны. Да зачем ему власть, спрашивает она, что, у него ее мало было? Действительно.
Поговорил с Пряхиным. Никакой ясности. Говорит, что Дегтярев идет исполнительным директором какой-то фирмы. У Пряхина сидел Валентин Осипов, бывший директор издательства «Художественная литература». Может, у него место будет? Дал его домашний телефон. Позвони, мол, денька через два.
